О духовном подвиге защитников Ленинграда
Ленинград выстоял, во многом потому, что это был город интеллигенции, и люди проявляли свои лучшие человеческие качества – отвагу, заботу, доброту, сострадание – в нечеловеческих условиях.
В блокадном Ленинграде работали школы, библиотеки.
В день смерти Пушкина 10 января 1942 года, пусть немногие, но добрались и стояли у дома любимого поэта на Мойке, 12, сами почти занесенные снегом. Литературовед Виктор Мануйлов вспоминал, что люди читали стихи! И он прочитал: «Красуйся град Петров, и стой неколебимо, как Россия».
От начала до конца блокады работал Театр музыкальной комедии, работали 20 кинотеатров, ежедневно выходили 3 газеты, велись радиопередачи, художники вели блокадную летопись, согревая тюбики с краской собственным дыханием.
Но особенно невероятным кажется исполнение «Ленинградской» симфонии в умирающем городе. В начале августа 1942 партитуру Дмитрия Шостаковича привезли в Ленинград на самолете с медикаментами. О том, что эта героическая музыка пишется и будет исполнена в городе, знали ещё блокадной зимой 1941. Симфонический оркестр Радиокомитета пытался репетировать. Но из 105 музыкантов играть могли только 15. Дирижера Карла Ильича Элиасберга на репетиции жена привозила на саночках.
Музыкантов искали по всему городу. Карл Ильич, шатаясь от слабости, обходил госпитали. Ударника Жаудата Айдарова он отыскал в мертвецкой, где и заметил, что пальцы музыканта слегка шевельнулись. «Да он же живой!» — воскликнул дирижер, и это мгновение было вторым рождением Жаудата. Без него исполнение Седьмой было бы невозможным — ведь он должен был выбивать барабанную дробь в «теме нашествия». Летом к оркестру Радиокомитета прикомандированы на время ряд музыкантов, находившихся на службе в армии – на сцену они так и поднялись – в военной форме.
9 августа вновь зажглись люстры в Большом зале филармонии…
Во время исполнения симфонии ни один фашистский снаряд не разорвался в городе. Это была операция «Шквал». Перед началом исполнения великой героической музыки произвели мощный залп по неприятельским позициям из дальнобойных орудий. Молчали немецкие пушки. На головы их артиллеристов свалился такой шквал огня и металла, что было уже не до стрельбы: спрятаться бы куда-нибудь! В землю зарыться!
На Пулковских высотах рядовой Николай Савков не знал ни одного из музыкантов оркестра, но понимал, что сейчас они будут работать вместе с ним, одновременно. Он вдруг напишет стихи:
…И когда в знак начала
Дирижерская палочка поднялась,
Над краем передним, как гром, величаво
Другая симфония началась —
Симфония наших гвардейских пушек,
Чтоб враг по городу бить не стал,
Чтоб город Седьмую симфонию слушал. …
И в зале — шквал,
И по фронту — шквал. …
А когда разошлись по квартирам люди,
Полны высоких и гордых чувств,
Бойцы опустили стволы орудий,
Защитив от обстрела площадь Искусств.
Симфония транслировалась по громкоговорителям на улицах, по радио, ее принимали в зарубежных странах.
Пройдут годы, и поэт Юрий Воронов, мальчиком переживший блокаду, напишет об этом так:
И музыка встала над мраком развалин,
Крушила безмолвие темных квартир.
И слушал её ошарашенный мир…
Вы так бы смогли, если б вы умирали?..
Библиотека «На Морской»
27.01.2014
В библиотеке на Морской набережной, 17 организована книжная выставка «Огненное кольцо». Среди новых поступлений – книга доктора исторических наук Сергея Викторовича Ярова «Блокадная этика». В ней изучены представления о морали в Ленинграде: понятие о чести, милосердии, справедливости.
