3500
«Гирей» — мобилизованный. Обычный русский мужик, получивший повестку и не ставший выдумывать оправданий. Таких на фронте тысячи — мужиков за сорок, с плотно сжатыми губами, с волевым подбородком, с упёртым взглядом, с рабочими мозолистыми руками. Они не привыкли много говорить, зато они много делают. Они — соль земли Русской. И сегодня, выращенные этой землёй, стоят на её защите. А вслед за «Гиреем», подписав контракт с Министерством Обороны Российской Федерации, отправился на фронт и его сын.
Вечереет. Моросит дождь. Темнота укутывает лесопосадки, часовые достают тепловизоры. Прошла информация, что ночью возможны активные действия со стороны противника. Несмотря на дождь, в небе что—то жужжит.
«Гирей» сидит у входа в блиндаж. По капюшону дождевика щёлкают капли дождя. Жужжание в небе раздражает, хочется схватить автомат и выпустить в тёмное небо пару очередей… Словно в противовес его мыслям оживает рация, стоящая рядом: «Кукушка — наша, кукушка — наша. Не сбивать».
— Наша, так наша, — шепчет «Гирей». Его взгляд направлен не на линию фронта, и даже не в небо, а в сторону тыла. Редкая лесополоса, вдоль неё пролегает грунтовая дорога, размытая дождём, разбитая тяжёлой техникой. В темноте её не видно, но «Гирей» хорошо знает эту дорогу — дорогу ротации, дорогу домой, дорогу жизни. Как ты эту дорогу не назови, а смысл не поменять — ездить по этой дороге очень опасно. Впрочем, и как и по любой другой дороге, ведущей с передка.
Бежевая «Нива» возвращается из тылового района. Фары не включены: дроны противника, как ночные мотыльки, их тянет на любой яркий свет. Водитель с позывным «Хонда» знает дорогу как свои пять пальцев, темнота ему вовсе не мешает. Он уверенно крутит руль и переговаривается с сидящим рядом начальником штаба батальона. Кроме них, в салоне еще один человек. Молодой парень, его возраст — лет двадцать, не больше. Он прижался к стеклу и пытается что—то высмотреть за сеткой ночного дождя.
— Далеко ещё?
— Уже почти приехали, — отвечает начальник штаба. — Так как, говоришь, твой позывной?
— «Самурай», — отвечает парень.
— Самураи нам нужны, — заключение начальника штаба глубокомысленно и безоговорочно.
Наконец-то машина останавливается. Открыв дверь, «Самурай» теряется в окружающей его темноте. В этот момент чья—то рука ложится ему на плечо. Парень резко оборачивается.
— Отец, — непроизвольно вырывается у «Самурая».
Перед ним «Гирей». Следуют крепкие мужские объятья и даже немного скупых слёз, которые, впрочем, быстро растворяются в каплях ночного дождя.
Такая встреча действительно состоялась. Летом 2024 года Александр отправился в военкомат в родном городе и узнал, что в полку, в котором проходит службу его отец, есть вакансии. Без раздумий заключил контракт, тем более такое решение созревало уже давно. И уже через месяц прибыл на фронт. Теперь вместе с отцом выполняет боевые задачи по защите нашей Отчизны. Служат в одной мотострелковой роте, живут в одном блиндаже, не раз вместе участвовали в штурмовых действиях. Александр, взявший позывной «Самурай», — пулемётчик в группе закрепления. «Гирей» — водитель эвакуационной машины.
— Мог ли я оставаться дома, когда мой отец воюет? — задаёт вопрос «Самурай», и не понятно, к кому он обращается: к себе или к кому—то из окружающих.
— Не мог, — отвечает «Гирей», — потому что ты — мой сын.
Отец и сын… Такие разные: внешне, по темпераменту, по характеру. Но одинаковые в бесконечной любви к своей стране, в самоотверженности и храбрости. Похожие уже тем, что оба — русские воины на защите своей Родины.
Олег Цыбульский
Фото автора